Рассказ входит в состав повести, которая еще не окончена. Для того, что бы понять взаимодействие рассказов в повести, нажмите ЗДЕСЬ

 
Я увлеклась йогой в начале 1980-х. Это увлечение повлекло за собой интерес и к другим восточным эзотерическим знаниям. Позже, когда я стала директором клуба на окраине города, то организовала кружок йоги, а под ее эгидой мы тайно проводили встречи, где изучали работы разных мистиков, знакомились с эзотерическими учениями. На тот момент у нас был уже некий костяк интересующихся людей, с которыми мы до образования кружка встречались на разных квартирах.

Один из членов группы был, как мне тогда казалось, пожилой мужчина. А было то ему около пятидесяти лет. Звали его Витя, а для меня, еще молодой, Виктор Петрович. На момент нашего знакомства он уже был ходячей энциклопедией, а через годы наших встреч – так просто компьютером по выдаче цитат из эзотерических книг. Он являлся почти на каждую встречу и те редкие дни, когда он по каким-то причинам не приходил, были для нас праздником. В его присутствии было очень трудно дискуссировать, потому что он всегда начинал сыпать цитатами, выводил долгие и нудные умозаключения, рассуждал вслух, не слыша никого другого. Информация просто лезла через каждую пору его тела. Он занимался йогой, моржевал.

Чего мы только не придумывали, чтобы остановить Витю. И лимитировали время разговора для каждого желающего выступить, и меняли на ходу тему, чтобы Виктора отвлечь, начинали ходить и двигать стульями во время его речи. Ничего не помогало!

Я была самой молодой в группе и больше занималась организаторской деятельностью, а вот лидером нашего кружка был мужчина, который был младше Вити лет на пять. Мы его прозвали Паша Мудрый за чуткость к людям, умение подать материал в понятной форме, за доброту. Они с Витей, к тому же, были сослуживцами: работали в каком-то конструкторском бюро.

Также в нашем кружке была эксцентричная женщина по имени Ляля, примерно одного возраста с Витей, которую тоже все любили. Она работала главным врачом в колонии для подростков, пользовалась медицинским жаргоном, порой прибегала и к черному юмору. Вообщем, настоящий медик. Часто давала нам всякие советы по здоровью.

Читая очень мало эзотерической литературы, Ляля знала достаточно много, но это знание отличалось от информированности Вити. Она просто ЗНАЛА на каком-то нам тогда недоступном уровне. Она могла наравне с Витей обсуждать вопросы духовности, но таким простым и доступным языком, что ее рассуждения всегда запоминались гораздо легче, чем прочитанный текст из тогда еще перепечатанных в самиздате книг. Слушать ее было одно удовольствие.

Многие посетители кружка были на «ты» друг с другом, так как были знакомы давно.

Однажды, когда наше терпение к Витиной демагогии стало заканчиваться, мы подняли вопрос о том, чтобы исключить его из нашей группы. Витя тогда отсутствовал и я огласила нашу просьбу.

Паша отреагировал так. Он сказал:

– Несмотря на все ваши вполне оправданные доводы, не согласен я. Объясню почему. Да, Виктор наш очень трудный для общения человек. С ним и на работе избегают общаться близко. А недели три назад у одной из наших сотрудниц муж умер, совсем еще молодой мужик. Стали собирать денег, чтобы вдову поддержать. Виктор сказал, что денег не даст. На вопрос «почему» он ответил, что покойному деньги уже не нужны. На что девушка, которая собирала средства, сказала, что деньги будут переданы вдове, а она еще очень даже живая, к тому же наша коллега. Но Витя ответил, что такова уж ее Карма и денег не дал. Девушка не поняла о чем речь и посчитала более правильным оставить его в покое.

Но ведь мы для того и вместе здесь, чтобы через знания помогать себе и окружающим. Ведь Витька нас учит терпимости, указывает на «больные мозоли», с которыми каждому из нас нужно работать. Через него мы проходим хорошую практику. Иначе мы сами можем превратиться в этакую бездушную ЭВМ *.

А еще я уверен, что мы Витьку спасаем от сумашествия. В нем столько скопилось информации, а слушать его никто не желает. Если ему будет некуда сливать все свои познания, то башка у него просто взорвется. Это может закончиться либо инсультом, либо психушкой, а может и смертью. Он у матери один, кто ей будет рассказывать про Карму когда его рванет?

Повисла тишина. Мы обдумывали сказанное Пашей. Но тут заговорила Ляля своим низким контра-альто.

– Почему мы должны его терпеть, а не он прислушиваться к мнению большинства?

Мы разделились во взглядах. Одни настаивали на исключении Вити из наших рядов, другие склонялись к Пашиным доводам. Я сказала:

– Да и как же сказать ему все это? Уйдет он от нас, кто его слушать будет? Вдруг и вправду у него крыша поедет?

– Вот я и скажу, – ответила Ляля. – Простыми словами.

Через неделю состоялась следующая встреча. Ляля, не долго собираясь, когда все были в сборе, сразу же сказала Вите:

– А знаешь, Виктор, мы считаем, что ты не вписываешься в наш коллектив. Сам уйдешь или как?

Впервые я увидела как Витя потерял дар речи. Наконец он овладел собой и произнес:

– Почему же я не вписываюсь в ваш коллектив? Больно умен для вас? Да какое «умен»!? Я вот недавно достал интересную книжицу, только начал читать, после нее еще умнее стану. Да за счет меня группа держится. Вы что, глупые, не понимаете?

– Понимаем, Витенька, понимаем. – ответила Ляля, – но может ты перейдешь еще в какую-нибудь группу? Их становится все больше и больше. Мы то от тебя узнали много информации, теперь тебе нужно дальше ее нести. Мы не жадные. Пусть и другие купаются в лучах твоей мудрости.

– Тебе, Ляля, следовало бы дифференцировать другие группы от нашей высоко-интеллектуальной. О нас и в газете писали, и телепередачу сделали. На работе я ценный работник, мне медаль дали, и диплом. А здесь мы обсуждаем высокие задачи Вселенной!

– Чем меньше регалий и ярлыков мы на себя навешиваем, тем легче взлететь. Не то медали сильно вниз тянут. Вот ты как считаешь? Заключенным в колонии детям нужны цитаты из эзотерической литературы? Или разгогольствование о смысле жизни, которую они проживают так же как и ты? Некоторые из них сидят за мелкое воровство, в основном, продуктов. Твои цитаты заменят им хлеб? Твое словоблудие даст им тепло? Любовь? Я так скажу тебе, Витька: ты Болтун, Демагог и Хвастунишка. И нет тебе места среди простых людей. Неси свою мудрость таким же высокопарным умникам. Найди еще двух, распивайте на троих элексир мудрости, да закусывайте яблоками с древа познания. Паша тебя по доброте душевной пожалел, а я жалеть не желаю. Такова твоя Карма.

Ляля раскраснелась и даже стала снимать с себя свитер. За все время ее речи было видно как в Вите тоже поднимается волна жара. Он выглядел ошарашенным. Наконец, немного оправившись, он сказал:

– Я уже не мальчишка и слово «хвастунишка» для меня не подходит. Извольте подбирать верные выражения, подходящие для моего возраста и статуса.

– А? – только и смогла произнести Ляля. – Что ты имеешь в виду?

– «Хвастун» будет более правильным, так как это слово более солидное чем «хвастунишка».

И тут Ляля прижала обе руки к груди, в глазах был ужас и в них появились слезы. И еще раз за тот вечер я удивилась, так как никогда не видела Лялю плачущей.

– Паша, ты был прав. Ты был прав. Как я виновата! Витя,- обратилась она к нему, – может совсем скоро у меня не будет такой возможности, чтобы попросить у тебя прощения. Прости меня сейчас.

Одна из женщин побежала за водой для Ляли, так как она продолжала держать руки на груди и плакать.

– Конечно, я тебя прощаю, Лялечка. Знаю свою силу, поэтому снисходителен. Но мне не нужно повторять два раза, я все понял. Я оставлю ваше общество. Возможно, не на долгий период времени, так как совсем скоро вы опять призовете меня в свои объятия.

И Витя ушел.

Паша подошел к Ляле и обнял ее. Она говорила сквозь слезы:

– Ребята, ведь совсем ему не долго осталось. Крыша уже поехала. А я еще и усугубила процесс. Мать его жалко.

– Ну ты его не хорони заранее, – сказал Паша, – может эта ситуация выведет его на другой путь?

– Да я ведь как врач вижу. И рада была бы избежать такой участи для него, но что же делать? И это я, Ляля-Разумница, которая считала себя милосердной, дала Вите пинка, который приведет его к неизбежной катастрофе. Зовите меня теперь Ляля-Дура.

– Ты себя не кори, – Паша стал успокаивать Лялю, – мы ведь знаем, что «бы» не имеет никакого смысла. Что сделано или сказано, то уже сделано и сказано. Значит, так должно быть. Я буду наблюдать за Витей на работе. Ты, Тамара, живешь с ним неподалеку, навещай его иногда. Остальные, позванивайте ему. Сделаем, что в наших силах. А дальше уж как течение понесет.

– На детей в колонии хватило любви, а на Витьку – нет, – Не унималась Ляля и продолжала плакать.

– Ты, Ляля, возможно, указала Вите на то, что есть у него выбор. А как он использует эту возможность, зависит только от него. Не плачь. Его надо сейчас поддержать и посылать ему только Любовь.

В течении следующего года мы наблюдали очень быстро развивающийся процесс деградации Витиной психики. Паша рассказывал, что трое мужчин на работе бросили курить из-за того, что Витя врывался в курилку, пытаясь найти собеседника, точнее слушателя. Скоро Витю попросили уволиться по состоянию здоровья.

Мы поочередно стали навещать нашего несчастного товарища дома. Также помогал и его сын, с которым Витя не разговаривал в течении восьми лет. Мать Виктора была уже довольно старенькая и одна справиться не могла. Но вытащить Витю из плена его компьютера-мозга мы так и не смогли. Он уже что-то бубнил, речь с каждым днем становилась все бессвязней. Ему удавалось произносить набор умных и труднопроизносимых слов, но связи между ними не было никакой. Потом мы уже распределяли каждодневные дежурства, так как Витя начал уходить из квартиры, терялся, сам уже не справлялся в туалете и ванной. Поскольку в дневное время большинство из нас работали, Ляля попросила троих молодых людей, бывших заключенных колонии, которые были часто свободны днем , дежурить у Виктора.

Витин сын, который был очень далек от папиных занятий, также дежурил и делал все, что было в его силах. Невестка готовила еду. В конце концов Витина мать согласилась определить сына с больницу. Он умер в больнице через две недели. А вскоре ушла и она.

Вся эта история была для нас огромным уроком. И даже сейчас, когда я ловлю себя на том, что начинаю умничать или поучать, всегда приходит на помощь Виктор Петрович. Может это было его миссией? Научить нас человечности…

Какая же здесь мораль? Наверное такая: Желание знать побольше ради знания, является той же жадностью. Количество информации не заполняет пространства Сердца.

—————————————-

* ЭВМ – Электронно-вычислительная машина, предвестник Компьютера.